Неопозитивизм, одно из основных направлений буржуазной философии 20 в. Н. возник и развивался как течение, претендующее на анализ и решение актуальных философско-методологических проблем, выдвинутых развитием современной науки, — роли знаково-символических средств научного мышления, отношения теоретического аппарата и эмпирического базиса науки, природы и функции математизации и формализации знания и пр. Однако Н. не дал и не мог дать действительного решения этих проблем ввиду несостоятельности своих исходных философских установок. В то же время некоторые представители Н. имеют определённые заслуги в разработке современной формальной логики, семиотики и специальных вопросов методологии науки.
Являясь современной формой позитивизма,Н. разделяет исходные принципы последнего, отрицая возможность философии как теоретического познания, рассматривающего коренные проблемы миропонимания и выполняющего в системе знания особые функции, которые не осуществляются специально-научным знанием. Противопоставляя науку философии, Н. считает, что единственно возможным знанием является только специально-научное знание. Третируя классические проблемы философии как неправомерную «метафизику», Н. отрицает и постановку основного вопроса философии об отношении материи и сознания и с этих позиций претендует на преодоление «метафизического», как он утверждает, противопоставления материализма и идеализма. В действительности же Н. продолжает в новых формах традиции субъективно-идеалистического эмпиризма и феноменализма, восходящие к философии Дж. Беркли и Д. Юма. Вместе с тем Н. является своеобразным этапом в эволюции позитивизма. Так, он сводит задачи философии не к суммированию или систематизации специально-научного знания, как это делал классический позитивизм 19 в., а к разработке методов анализа знания. В отличие от юмизма и позитивизма 19 в., ориентировавшихся в исследовании познавательных процессов на психологию, Н. делает предметом своего рассмотрения формы языка — научного, философского или повседневного — и пытается осуществлять анализ знания через возможности выражения его в языке. При этом, если для предшествовавшего позитивизма в качестве «непосредственно данного», выход за пределы которого оценивался в качестве неправомерной «метафизики», выступала сфера чувств и переживаний субъекта, то для Н. в качестве подобного предела выступают, в конечном счете, не феномены сознания, а формы языка. «Метафизика» рассматривается не просто как ложное учение, а как учение в принципе невозможное и лишённое смысла с точки зрения логических норм языка, причём источники её усматриваются в дезориентирующем воздействии языка на мысль. Всё это позволяет говорить о Н. как о своеобразной логико-лингвистической форме позитивизма, в которой сложные и актуальные проблемы современной логики и языкознания трактуются в духе субъективизма и конвенционализма. Своё учение о философии как об анализе языка, свободном от какой-либо «метафизики», Н. считает «революцией в философии» и противопоставляет его всем остальным философским течениям — как традиционным, так и современным.
Впервые идеи Н. получили чёткое выражение в деятельности так называемого Венского кружка, на основе которого сложилось течение логического позитивизма. Именно здесь были сформулированы основные идеи неопозитивистской философии науки, завоевавшие в 1930—40-х гг. значительную популярность в кругах буржуазной научной интеллигенции — сведение философии к логическому анализу языка науки, принцип верификации, предполагающий, что каждое научно осмысленное высказывание должно быть доступно эмпирической проверке, трактовка логики и математики как формальных преобразований в языке науки и т.п. С этих позиций критическому анализу подвергалась вся классическая философия.
Эти взгляды составили основу того идейного и научно-организационного единства Н., которое сложилось в 1930-х гг. и к которому, помимо логических позитивистов, примыкал ряд американских представителей философии науки (Ч. Моррис, П. Бриджмен, Маргенау и др.), львовско-варшавской школы в логике (А. Тарский, К. Айдукевич), упсальской школы в Швеции, мюнстерской логической группы в Германии и т.д. Однако уже в 1950-е гг. достаточно ясно обнаружилось, что «революция в философии», провозглашенная Н., не оправдывает надежд, возлагавшихся на неё буржуазными философами. Классические проблемы философии, преодоление и снятие которых обещал Н., воспроизводились в новой форме в ходе его собственной эволюции. С ослаблением влияния логического позитивизма сравнительно большой вес приобретает течение английских аналитиков (лингвистическая философия), последователей Дж. Мура (а впоследствии и позднего Л. Витгенштейна), которые разделяют общую антиметафизическую направленность Н., а также его эмпиризм, но не придерживаются господствующей в Н. исключительной ориентации на философию науки и подвергают критике теорию верификации. Критика логического позитивизма в 1950—60-х гг. ведётся и сторонниками так называемого логического прагматизма в США (У. Куайн и др.), также обвиняющих логический позитивизм в чрезмерном сужении задач философии, сведении её только к логике науки. Одновременно с развитием этих кризисных явлений внутри самого Н. снижается и авторитет Н. в системе буржуазной философии и идеологии в целом. Уход от жизненно важных социальных и идеологических проблем, обосновываемый концепцией деидеологизации философии, чрезмерный академизм, абсолютизация логической и языковой проблематики вызывают падение популярности Н., сопровождаемое усилением влияния антипозитивистских течений в буржуазной философии (экзистенциализм, философская антропология). Важную роль в развенчивании претензий Н. на роль современной философии науки сыграла критика его с позиций марксизма, основной вклад в которую был внесён советскими философами. Главная тенденция эволюции Н. в этих условиях состояла в попытках либерализации своей позиции, в отказе от широковещательных программ и измельчании проблематики. Само понятие Н. начиная с 1950-х годов всё больше вытесняется понятием аналитической философии. В области философии в 1960—1970-х гг. развивается течение, которое, сохраняя определённую связь с общими установками Н., в то же время выступает против неопозитивистского понимания задач методологического анализа науки (Г. Кун, И. Лакатос, П. Фейера, С. Тулмин и др.). Сторонники этого течения, в частности, отвергают абсолютизацию методов логической формализации, подчёркивают, в противоположность Н., значение исследования истории науки для методологии науки, познавательную значимость «метафизики» в развитии науки и пр. Это течение частично находится под влиянием идей К. Поппера, который в ряде вопросов отходит от ортодоксального Н. Все эти явления свидетельствуют о глубоком идейном кризисе современного Н., по существу не являющегося уже целостным и последовательным философским направлением.
Лит.: Нарский И. С., Современный позитивизм, М., 1961; Хилл Т. И., Современные теории познания, пер.(перевод) с англ.(английский), М., 1965, гл.(глав) 13 и 14: Швырев В. С., Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки, М., 1966; Богомолов А. С., Англо-американская буржуазная философия эпохи империализма, М., 1964, гл.(глав) IX и X; Современная идеалистическая гносеология, М., 1968, раздел 1; Современная буржуазная философия, М., 1972, гл.(глав) 9; Козлова М. С., Философия и язык, М., 1972; Logical positivism, ed. A. Ayer, L., 1959; The legacy of logical positivism, ed. P. Achinstein and S. Barker, Bait., 1969; Criticism and the growth of knowledge, ed. 1. Lakatos and A. Musgrave, Camb., 1970.
