Мистика (от греч.(греческий) mystikós — таинственный), религиозная практика, имеющая целью переживание в экстазе непосредственного «единения» с абсолютом, а также совокупность теологических и философских доктрин, оправдывающих, осмысляющих и регулирующих эту практику.
Мировоззренческие основы М. могут резко различаться в зависимости от социальных и религиозно-конфессиональных условий. В ортодоксальных системах теизма(иудаизм, христианство, ислам)абсолют — это личный бог, и «единение» с ним — это диалогическое «общение», которое требует согласия партнёра и потому не может быть достигнуто механически односторонним усилием. В ересях «общение» может переосмысляться как «слияние» (так, исламский мистик аль-Халладж был казнён в 10 в. за то, что в экстазе сказал «я есмь Истинный», т. е. бог). Наконец, в системах нетеистической М. место личного бога занимает безличное трансцендентное начало (даодаосизма, шуньята буддизма, «единое» неоплатонизма и т. п.). Однако все мистические доктрины имеют некоторые общие черты. Все они тяготеют к иррационализму, интуитивизму, намеренной парадоксальности; они выражают себя не столько на языке понятий, сколько на языке символов, центральный из которых — смерть (как знак для опыта, разрушающего прежние структуры сознания). Представители М. всех времён и народов, всех вероисповеданий и направлений в совершенно одинаковых выражениях заявляют о полной невозможности передать смысл М. иначе, чем в неадекватном намёке или через молчание (ср. «благородное молчание» буддистов). Теология М. обозначается в христианских традиции как «отрицательная» («апофатическая», «негативная»), поскольку она описывает бога посредством отрицаний, не оставляя места для утвердительных характеристик. Практика М. предполагает ту или иную систему психофизических упражнений (дхьяна и йога в индийских системах М., «умное делание» православных монахов), обычно включающую гипнотическое сосредоточение ума на простейших фигурах («янтры» и «мандалы» в индийской традиции, крест у христиан), на простейших сочетаниях слов («мантры» индуизма, «молитва Иисусова» в православии, молитв, восклицания в католицизме, повторяемые тысячи раз подряд), на отдедбных словах и т. д. В некоторых системах М. для таких «медитаций» рекомендуются оптимальные позы и регуляции дыхания (йога, исихазм). Приёмы могут быть самыми разными — от бешеной пляски дервишейдо тихого «умиления» христианских аскетов. Но в любом случае М. не может обойтись без психотехники аскетизма (или, как в некоторых видах гностицизма и тантризма, а также в сатанизме, без аскетизма навыворот, ритуализированного нарушения этических и сакральных запретов, создающего предпосылки для психологического шока и транса). Поскольку М. предполагает движение через неиспытанные психологические состояния, «посвящаемому» ничего не остаётся, как слепо вверяться руководству «посвященного», который испытал всё на себе. Отсюда значение наставников типа «гуру» в индуизме, «пира» в суфизме, «старца» в исихазме, «цаддика» в хасидизме.
Хотя исторический аналог и прообраз М. можно усмотреть уже в глубокой древности в шаманско-оргиастических культах, имевших целью экстатическое снятие дистанции между человеком и миром духов или богов, однако М. в собственном смысле возникает лишь тогда, когда религиозное умозрение подходит к понятию трансцендентного абсолюта, а развитие логики делает возможным сознательное отступление от логики в М. Поэтому самый ранний расцвет М. происходит в странах с философской и логической культурой — в Индии (веданта), Китае (даосизм), отчасти в Греции (пифагореизм, платонизм). Дальнейшие волны М., проходящие, как правило, поперёк национальных и вероисповедных рамок, отмечают эпохи общественных кризисов: крушение Римской империи в первых вв.(века) н. э.(наша эра) (мистерии, неоплатонизм, раннее христианство, гностицизм, манихейство), конец средневековья в 13—14 вв.(века) (суфизм, каббала, исихазм, Иоахим Флорский, Майстер Экхарти его последователи), становление раннего капитализма в 17—18 вв.(века) (кружки янеснистов, квиетистов, методистов, пиетистов, квакеров, хасиды, хлысты). При определённых исторических условиях М. становилась формой протеста против церковной и социальной иерархии (такова, например, роль М. в мировоззрении плебейских сект времён Крестьянской войны в Германии). При других исторических условиях парадоксы М. давали импульс идеалистической диалектике (Ф. Энгельс, имея в виду развитие идей М. в классическом немецком идеализме, называл немецкого мистика Я. Бёме «...предвестником грядущих философов...» — см.(смотри) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 18, с. 574). В условиях кризиса современного буржуазного общества в полуинтеллигентских кругах получили распространение эклектические и наукообразные системы внеконфессиональной М. (теософия и антропософия), а также крайне вульгаризованная практика обретения «мистического опыта» — от старомодных спиритических сеансов до радений хиппи. Мистические мотивы присущи многим течениям современной идеалистической философии, обнаруживаясь даже в таких сугубо рационалистических, «сциентистских» (см. Сциентизм)направлениях, как неопозитивизм (интерпретированный в ряде высказываний Л. Витгенштейна как род «апофатической» М., аналог «благородному молчанию» буддистов).
Марксизм-ленинизм рассматривает М. как превратную форму отражения реального мира, несовместимую с научным, материалистическим мировоззрением, как бегство от противоречий общественного бытия человека.
Лит.: Энгельс Ф., Крестьянская война в Германии, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7; Otto R., West-östliche Mystik, 2 Aufl., Gotha, 1929; Suzuki D. Т., Mysticism. Christian and Buddhist, L., 1957; Scholem G., Die jüdische Mystik in ihren Hauptströmungen, Z., 1957.
