Рокотов Федор Степанович [1735(?), с. Воронцово, ныне в черте Москвы, — 12(24).12.1808, Москва], русский живописец-портретист. Сын крепостного. Учился в петербургской АХ(Академия художеств) (с 1760). С 1762 адъюнкт АХ(Академия художеств), с 1765 академик. Изучая исполненные в России произведения Л. Токке и П. Ротари, Р. одним из первых русских живописцев уверенно овладел приёмами западноевропейского парадного портрета середины 18 в. (портрет Екатерины II, 1763, Третьяковская галерея и Русский музей, Ленинград). Вместе с тем безыскусственность, непосредственность образов, свойственные ранним погрудным портретам Р. (портрет И. Л. Голенищева-Кутузова, 1-я половина 1760-х гг., Русский музей), характеризуют его как продолжателя традиций русского портрета 1-й половины 18 в. В 1765 Р. переселился в Москву, где положил начало своеобразной «московской» ветви русского портретного искусства. Сблизившись с наиболее просвещёнными московскими семьями (Воронцовы, Струйские и др.), с представителями интеллигенции той поры, Р. нашёл круг людей с созвучным ему образом мыслей, проникся показательным для московского дворянства духом оппозиционности по отношению к петербургскому укладу жизни, с его показным блеском и суетностью. В интимных портретах Р. 60—70-х гг. неприятие всего показного, внешне эффектного выступает в приглушенности общего настроения, в искренности, внутренней одухотворённости и в то же время затаённости чувств героев. Единый круг персонажей предстаёт в портретах поэта В. И. Майкова (около 1765), А. И. Воронцова (конец 1760-х гг.), А. П. Струйской (1772), неизвестной в розовом платье (1770-е гг.), неизвестного в треуголке (1-я половина 1770-х гг.; все — в Третьяковской галерее). Особенно привлекали Р. серьёзные юношеские лица. Они выступают на свет словно из глубокого мрака, исполненные поэтичности и проникнутые обаянием молодости, сквозящем в нежном цвете губ и румянце щёк, во влажном блеске глаз из-под тёмных полукружий бровей. Эмоциональное воздействие живописи Р. во многом зависит от всё преображающей силы света. Поток неяркого, но интенсивного света как бы утончает фигуры, часто не охватывая модель в целом, но лишь вызывая из темноты освещенную сторону лица и шеи, выдвинутое вперёд плечо; жидкие мазки белилами или розовой краской создают впечатление мерцания в полутьме кружев, драгоценностей или муаровых лент. В 1780-е гг. в портретах Р. среда, атмосфера словно проясняются. На смену манящей полумгле приходят более отчётливые красочные тона, объёмы становятся более определёнными (портреты: В. Е. Новосильцовой, 1780, Третьяковская галерея; супругов Суровцевых, 2-я половина 1780-х гг., Е. В. Санти, 1785; все три — в Русском музее). Портреты, чаще всего овальные по формату, становятся наряднее и импозантнее, а всегда увлекавший Р. идеал человеческого достоинства и красоты осознаётся теперь как свойственное модели чувство высокого, нередко чуть высокомерного, духовного превосходства над окружающим. В позднем творчестве Р. сказывается общий для русского искусства переход от утончённости рококо к ясности и строгости классицизма. Последние известные работы Р. относятся
к 1790-м гг.
Лит.: Лебедев А. В., Ф. С. Рокотов, М. — Л., 1945; Лапшина Н., Ф. С. Рокотов, М., 1959.
