Литература [лат. lit(t)eratura, буквально — написанное, от lit(t)era — буква], один из основных видов искусства — искусство слова. Термином «Л.» обозначают также любые произведения человеческой мысли, закрепленные в письменном слове и обладающие общественным значением; так, различают Л. научную, публицистическую, справочную, эпистолярную и др. Однако в обычном и более строгом смысле Л. называют произведения художественной письменности. Термин «Л.» (или, как говорили раньше, «изящная Л.» — В. Г. Белинский) сложился сравнительно недавно; начал широко употребляться лишь в 18 в. (вытеснив термин «поэзия», «поэтическое искусство», который ныне обозначает стихотворные произведения Л.). Он был вызван к жизни книгопечатанием, которое сделало «литературную» (т. е. «буквенную», предназначенную для чтения) форму бытия искусства слова основной и, безусловно, господствующей; раньше в силу, в частности, весьма ограниченного количества рукописных книг искусство слова существовало прежде всего для слуха, для публичного исполнения и понималось как искусное осуществление «поэтического» действия средствами особого «поэтического языка» («Поэтика» Аристотеля, древние и средневековые эстетические трактаты Запада и Востока).
Л. в собственном смысле — как письменная форма искусства слова — формируется и осознаёт себя с рождением «гражданского», буржуазного общества. Словесно-художественные творения прошедших времён также приобретают в эту эпоху специфически литературное бытие, переживая существ. преобразование в новом — не изустном, а читательском — восприятии. Одновременно происходит разрушение нормативного «поэтического языка» — Л. вбирает в себя все элементы общенародной речи, её словесный «материал» становится универсальным. Постепенно в эстетике (в 19 в., начиная с Гегеля) на первый план выдвигается чисто содержательное, духовное своеобразие Л. и она осознаётся прежде всего в ряду других (научных, философских, публицистических) видов письменности, а не других видов искусства. К середине 20 в. утверждается, однако, синтетическое понимание Л. как одной из форм художественного освоения мира, как творческой деятельности, которая принадлежит к искусству, но вместе с тем как такой разновидности художественного творчества, которая занимает в системе искусств особое место; это отличительное положение Л. зафиксировано в употребительной формуле «литература и искусство».
В марксистско-ленинском понимании Л., как и все др. виды искусства, есть специфическая, художественно-образная форма отражения, воспроизведения объективной действительности, род практически-духовного освоения мира.
В отличие от остальных видов искусства (живописи, скульптуры, музыки, танца и др.), обладающих непосредственно предметно-чувственной формой, творимой из какого-либо материального объекта (краска, камень) или действия (движение тела, звучание струны), Л. создаёт свою форму из слов, из языка, который, имея материальное воплощение (в звуках и опосредованно — в буквах), действительно постигается не в чувственном восприятии, а в интеллектуальном понимании. Т. о., форма Л. включает в себя предметно-чувственную сторону — определённые комплексы звуков, ритм стиха и прозы (причём, эти моменты воспринимаются в той или иной мере и при чтении «про себя»); но эта непосредственно чувственная сторона литературной формы приобретает реальное значение лишь в её соотношении и взаимодействии с собственно интеллектуальными, духовными пластами художественной речи. Даже самые элементарные компоненты формы (эпитет или метафора, повествование или диалог) усваиваются только в процессе понимания (а не непосредственного восприятия). Духовность, насквозь проникающая Л., позволяет ей развернуть свои универсальные, по сравнению с другими видами искусства, возможности. «Поэзия есть высший род искусства. Всякое другое искусство более или менее стеснено и ограничено в своей творческой деятельности тем материалом, посредством которого оно проявляется... Поэзия выражается в свободном человеческом слове, которое есть и звук, и картина, и определённое, ясно выговоренное представление. Посему поэзия заключает в себе все элементы других искусств, как бы пользуется вдруг и нераздельно всеми средствами, которые даны порознь каждому из прочих искусств» (Белинский В. Г., Полн. собр. соч.(сочинение), т. 5, 1954, с. 7—8, 9).
Предметом искусства является человеческий мир, многообразное человеческое отношение к реальности, действительность с точки зрения человека. Однако именно в искусстве слова (и это составляет его специфическую сферу) человек как носитель духовности становится прямым объектом воспроизведения и постижения, главной точкой приложения художественных сил. Качественное своеобразие предмета Л. было замечено ещё Аристотелем, считавшим, что фабулы поэтических произведений связаны с мыслями, характерами и поступками людей. Но лишь в 19 в., т. е. в преимущественно «литературную» эпоху художественного развития, эта специфика предмета Л. была вполне осознана. «Объект, соответствующий поэзии, есть бесконечное царство духа. Ибо слово, этот наиболее податливый материал, непосредственно принадлежащий духу и наиболее способный выражать его интересы и побуждения в их внутренней жизненности, — слово должно применяться преимущественно для такого выражения, которому оно наиболее подходит, подобно тому как в других искусствах это происходит с камнем, краской, звуком. С этой стороны главная задача поэзии будет состоять в том, чтобы способствовать осознанию сил духовной жизни и вообще всего того, что бушует в человеческих страстях и чувствах или спокойно проходит перед созерцающим взором, — всеобъемлющего царства человеческих поступков, деяний, судеб, представлений, всей суеты этого мира и всего божественного миропорядка» (Гегель Г., Эстетика, т. 3, М., 1971, с. 355).
Всякое художественное произведение есть акт духовно-эмоционального общения между людьми и вместе с тем новый предмет, новое явление, «сделанное», сотворённое человеком, а также — нечто познанное, открытое им. Эти функции — общения, созидания и познания, равно присущи всем формам художественной деятельности, но разным видам искусства свойственно преобладание той или иной функции. В связи с тем, что слово, язык есть действительность мысли, в формировании словесного искусства, в выдвижении Л. на особое, а в 19—20 вв.(века) — даже на центральное место среди других искусств наиболее полно выразилась главная историческая тенденция развития художественной деятельности — переход от чувственно-практического созидания к смыслосозиданию, к отображению бытия в духовно-мыслительных формах. Расцвет Л. находится в определённой связи с подъёмом познавательно-критического духа в эпоху нового времени. Л. стоит как бы на грани искусства и умственно-духовной деятельности; именно поэтому те или иные явления «Л. художественной» можно прямо сопоставить с философией, публицистикой, историей, психологией и т. п.
Л. нередко называют «художественным исследованием» или «человековедением» (М. Горький) — за проблемность, аналитичность, пафос самопознания человека до сокровеннейших глубин его души. В Л. более, чем в пластических искусствах и музыке, художественно воссозданный мир предстаёт миром осмысленным, аналитически высветленным и поднятым на высокую ступень обобщения. Поэтому Л. — наиболее идееносное и идеологичное из всех искусств. Л., образы которой не непосредственно ощутимы, а возникают в человеческом воображении, уступает др. искусствам по силе чувственного воздействия, но «выигрывает» с точки зрения всеохватывающего проникновения в «суть вещей». Главную силу литературного образа составляет не «наглядность» или «изобразительность», а особого рода художественная диалектика — способность освещать одно через другое, соотносить, сопоставлять, «стягивать» самые разнообразные явления, подчас далёкие и разобщённые, улавливать их потаённые взаимосвязи. Л. делает это, свободно оперируя «всеобщим эквивалентом» — словом, для которого нет преград (см. Художественный образ).
Из духовной специфики Л. вытекают присущие ей особенности художественной коммуникации, передачи своих «сообщений». Л. в максимальной степени апеллирует к работе эстетического воображения, к усилиям читательского сотворчества, ибо представленное литературным произведением художественное бытие может быть «явлено» только в том случае, если читатель, отправляясь от последовательности словесно-образных высказываний, сам начинает восстанавливать, заново творить это бытие. Л. И. Толстой писал в дневнике, что при восприятии подлинного искусства возникает «...иллюзия того, что я не воспринимаю, а творю... Произведение искусства только тогда истинное произведение искусства, когда, воспринимая его, человеку кажется — не только кажется, но человек испытывает чувство радости о том, что он произвел такую прекрасную вещь» (Толстой Л. Н., О литературе, 1955, с. 598, 603).
В словах Л. Н. Толстого подчёркнуто и то обстоятельство, что Л. в полной мере сохраняет роднящую её с другими видами художественной деятельности функцию созидания, в том числе воспитания художника в самом читателе; литературное произведение есть «прекрасная вещь», хотя эта «вещь» наделена своеобразным «знаковым» бытием. Писатель не рассказывает и не размышляет о жизни, как это делают, например, мемуарист и философ; он творит, созидает художественный мир точно так же, как и представитель любого искусства. Процесс создания литературного произведения, его архитектоники и отдельных фраз связан с почти физическим напряжением и в этом смысле родствен деятельности художников, работающих с неподатливой материей камня, звука, человеческого тела (в танце, пантомиме). Эта телесно-эмоциональная напряжённость не исчезает в готовом произведении: литературный образ не только осознаётся, но и ощущается подобно восприятию предметного или музыкального образа; в нём закреплено творческое усилие, «преодолевающее» материал, зафиксирован творческий «жест».
Словесная форма Л. (см. Речь художественная) не есть речь в собственном смысле: писатель, творя произведение, не «говорит» (или «пишет»), но разыгрывает речь подобно тому, как актёр на сцене не «действует» в прямом смысле слова, а разыгрывает действия. Художественная речь не «информирует», а создаёт последовательность словесных образов-«жестов». Она сама становится действием, «бытием». Так, чеканный стих «Медного всадника» словно воздвигает неповторимый пушкинский Петербург, а напряжённые, задыхающиеся слог и ритм повествования у Ф. М. Достоевского делают как бы осязаемыми духовные метания его героев. В итоге литературное произведение ставит читателя лицом к лицу не с оголённой мыслью, а с художественной действительностью, которую можно не только постигать, но и переживать, «жить», присутствовать в ней. Художественный мир произведения Л. — это новый факт, новое явление вечно творящей природы.
Классики марксизма-ленинизма в суждениях об идеологическом и эстетическом характере искусства и Л. особо подчёркивали познавательные и воспитательные функции Л. Для Ф. Энгельса наиболее существенным в творчестве Бальзака было то, что он в своём «поэтическом правосудии» сумел подняться на высоту «революционной диалектики» самой истории. В. И. Ленин видел в творчестве Л. Н. Толстого «гениальное освещение» «великого народного моря, взволновавшегося до самых глубин» (см. «О литературе, и искусстве», 1969, с. 219, 227). Подлинное соответствие функциям Л. он находил в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?»: «Вот это настоящая литература, которая учит, ведет, вдохновляет. Я роман “Что делать?” перечитал за одно лето раз пять, находя каждый раз в этом произведении все новые волнующие мысли...» (там же, с. 651). Вместе с тем идеологи пролетариата ценили в искусстве «художническое», созидательное начало, эстетическое наслаждение, формотворческий процесс и акт духовно-эмоционального общения. К. Маркс писал о «вечной прелести» и вечном «наслаждении», которое доставляет античное искусство (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 12, с. 737). Ленин настаивал на том, что искусство «...должно объединять чувство, мысль и волю... масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их» («О литературе и искусстве», 1969, с. 663).
Художественная Л. любой эпохи обладает огромным многообразием. Прежде всего Л. делится на два основных типа (формы) — поэзию и прозу, а также на три рода — эпос, лирику и драму. Несмотря на то, что границы между родами нельзя провести с абсолютной точностью и имеется целый ряд переходных форм, основные особенности каждого рода достаточно определенны (см. Род литературный). В то же время в произведениях различных родов есть общность и единство. В любом произведении Л. так или иначе выступают образы людей — характеры (или герои) в определённых обстоятельствах, хотя в лирике эти категории, как и ряд других, обладают принципиальным своеобразием. Выступающую в произведении конкретную совокупность характеров и обстоятельств называют темой, а смысловой итог произведения, вырастающий из соположения и взаимодействия образов, — идеей художественной. В отличие от логической идеи, художественная идея не формулируется авторским высказыванием, а изображается, напечатлевается на всех деталях художественного целого. При анализе художественной идеи нередко вычленяют две стороны: понимание отображенной жизни и оценку её, «познание и стремление (хотение)». Оценочный (ценностный) аспект, или «идейно-эмоциональную направленность» называют тенденцией; в Л. социалистического реализма тенденция в широком смысле трактуется как партийность.
Литературное произведение представляет собой сложное сплетение специфических «образных» высказываний — мельчайших и простейших словесных образов. Каждый из них ставит перед воображением читателя то или иное отдельное действие, движение, которые в совокупности представляют жизненный процесс в его возникновении, развитии и разрешении. Динамический характер словесного искусства, в отличие от статического характера изобразительных искусств, впервые осветил Г. Э. Лессинг («Лаокоон, или О границах живописи и поэзии», 1766).
Отдельные элементарные действия и движения, из которых слагается произведение, имеют различный характер: это и внешние, объективные движения людей и вещей, и внутренние, душевные движения, и «речевые движения» — реплики героев и автора, которые воплощают либо известное волеизъявление, либо опять-таки душевное движение. Цепь этих взаимосвязанных движений представляет собой сюжет произведения. Воспринимая по мере чтения сюжет, читатель постепенно постигает содержание — действие и конфликт, фабулу и мотивировку, тему и идею. Сам же сюжет является содержательно-формальной категорией или (как иногда говорят) «внутренней формой» произведения. К «внутренней форме» относится и композиция.
Наконец, формой произведения в собственном смысле является художественная речь, последовательность фраз, которую читатель воспринимает (читает или слышит) прямо и непосредственно. Это отнюдь не означает, что художественная речь — чисто формальное явление; она всецело содержательна, т. к. в ней-то и опредмечен сюжет и тем самым всё содержание произведения (характеры, обстоятельства, конфликт, тема, идея). Рассматривая строение произведения, его различные «пласты» и элементы, необходимо сознавать, что эти элементы можно выделить лишь путём абстракции: реально каждое произведение представляет собой нерасчленимую живую целостность. Анализ произведения, опирающийся на систему абстракций, отдельно исследующий различные аспекты и детали, в итоге должен привести к познанию этой целостности, её единой содержательно-формальной природы.
В зависимости от своеобразия содержания и формы произведение относят к тому или иномужанру (например, эпические жанры: эпос, повесть, роман, рассказ, новелла, очерк, басня и др.). В каждую эпоху развиваются многообразные жанровые формы, хотя на первый план выходят наиболее соответствующие общему характеру данного времени (например, главенствующее место романа в Л. нового времени). Наконец, в Л. выделяют различные творческие методы и стили. Определённые метод и стиль характерны для Л. целой эпохи или направления; с др. стороны, каждый большой художник создаёт свои индивидуальные метод и стиль в рамках близкого ему творческого направления (см. Метод художественный).
Л. (искусство слова) возникает на почве устной народной словесности (см. Народное творчество) в глубокой древности — в период формирования государства, которое с необходимостью порождает развитую форму письменности. Однако первоначально Л. не выделяется из письменности в широком смысле слова. В древнейших памятниках письменности, таких, как Библия, «Махабхарата» или «Повесть временных лет», элементы словесного искусства существуют в нераздельном единстве с элементами мифологии, религии, зачатками естественных и исторических наук, различного рода информацией, моральными и практическими указаниями и т. п. Но синкретический характер ранних литературных памятников (см. Синкретизм) не лишает их эстетической ценности, т. к. отразившаяся в них религиозно-мифологическая форма сознания была по своей структуре близка к художественной.
Литературное наследие древнейших цивилизаций — Египта, Китая, Иудеи, Индии, Греции, Рима и др. образует своего рода фундамент мировой Л. Эти Л. прекратили своё развитие, пережив молодость, зрелость и смерть, ещё до нашей эры или в первые её столетия; языки, на которых они создавались, перестали быть живыми. Однако созданные в древнем мире художественные ценности имели величайшее значение для тех «новых» Л. мира, которые возникли в средневековую эпоху и развиваются до нашего времени. Библия, поэмы Гомера, «Махабхарата», «Шицзин», драмы Эсхила, Аристофана, Плавта, Калидасы, лирика Анакреонта, Горация, Катулла, Цюй Юаня, сатира Лукиана и Петрония, народная сатирическая книга «Панчатантра» заложили основу многообразных форм литературного творчества, послужили своего рода образцом для последующего развития мировой Л.
Вместе с тем Л. современных народов Запада и Востока, создавших новые государства на развалинах древнего мира, формируются самостоятельно, на почве самобытного фольклора. В средние века в Европе складываются героические поэмы и повести («Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах», «Слово о полку Игореве» и т. п.), новые формы лирики и сатиры. Особенный расцвет переживают в это время Л. Востока: создаются монументальные эпические повествования (индийская «Рамаяна», персидские «Шахнаме», китайские «Речные заводи», арабские «Тысяча и одна ночь», японские «Моногатари», грузинский «Витязь в барсовой шкуре» Ш. Руставели и др.), творят великие лирические поэты — Бо Цзюй-и, Ли Бо, Ду Фу в Китае, Саади, Хафиз в Иране, Мацуо Басе в Японии и т. д. Для средневековой Л. характерны высокая степень обобщения средствами символа и аллегории, своеобразная нормативность и постоянство (каноничность) художественных средств, неразвитость собственно личностного начала в творчестве, что определяло монументальность эпоса и афористичность лирики, особенно в Л. Востока.
Следующий всемирно-исторический этап в развитии Л. открывается эпохой Возрождения; для него характерен высочайший расцвет Л. Западной Европы. Данте, Дж. Боккаччо, Ф. Рабле, У. Шекспир, М. де Сервантес закладывают фундамент новой европейской Л.; этих художников нередко рассматривают как основоположников реалистического творчества. Обобщенность их искусства неотделима от полнокровного воссоздания жизни, связь с художественной почвой коллективного, народного сознания не подавляет личностного содержания.
С эпохи Возрождения «Л. художественная» начинает развиваться в рамках определённых направлений, обладающих известным единством метода и стиля. Основные из этих направлений, сменяющих друг друга на протяжении 16—20 вв.(века), — барокко, классицизм, Просвещение, романтизм, реализм, натурализм, символизм. В 20 в. получают распространение нереалистические и модернистские течения, многие из которых захвачены декадентством, отражающим глубокий кризис буржуазной культуры (см. Модернизм). Однако сложившийся в 19 в. реалистический метод остаётся ведущим и в современной мировой Л.
Накануне 20 в. особую роль играет русская Л., которая позже других вышла на мировую арену и сумела вобрать в себя всемирный эстетический опыт, глубоко обогатив его. В творчестве А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Н. А. Некрасова, Н. С. Лескова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова складывается новый тип реалистического творчества, завоёвывается новая ступень народности и гуманизма. Крупнейшие писатели 20 в., например Т. Манн, Р. Тагор, Лу Синь, Акутагава, У. Фолкнер и др., многократно признавали огромную роль русской классики в становлении их искусства.
Продолжателем традиций русской Л. выступил М. Горький — основоположник социалистического реализма, сложившегося на рубеже 20 в. в эпоху бурного созревания и грозного свершения социальных революций и отражающего современный исторический процесс в свете идеалов социализма. К Л. социалистического реализма принадлежат такие представители Л. 20 в., как В. В. Маяковский, Б. Брехт, Я. Гашек, М. А. Шолохов, П. Неруда и др.
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Об искусстве, т. 1—2, М., 1967; Ленин В. И., О литературе и искусстве, 4 изд., М., 1969; Плеханов Г. В., Литература и эстетика, т. 1—2, М., 1958; Аристотель, Об искусстве поэзии, М., 1957; Буало Н., Поэтическое искусство, М., 1957; Лессинг Г. Э., Лаокоон..., М., 1957; Гегель Г., Эстетика, т. 3, М., 1971; Литературная теория немецкого романтизма, Л., 1934; Литературные манифесты французских реалистов, М., 1935; Русские писатели о литературе, т. 1—2, Л., 1939; Белинский В. Г., Общее значение слова литература, Полн. собр. соч.(сочинение), т. 5, М., 1954; его же. Идея искусства, там же, т. 4, М., 1954; Толстой Л. Н., Об искусстве и литературе, т. 1—2, М., 1968; Достоевский Ф. М., Об искусстве, М., 1973; Веселовский А. Н., Историческая поэтика, Л., 1940; Горький М., О литературе, М., 1961; Верли М., Общее литературоведение, пер.(перевод) с нем.(немецкий), М., 1957; Тимофеев Л. И., Основы теории литературы, 4 изд., М., 1971; Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении, [т. 1—3], М., 1962—65; Проблемы теории литературы и эстетики в странах Востока, М., 1964; Дмитриева Н. А., Литература и другие виды искусства, в кн.: Краткая литературная энциклопедия, т. 4, М., 1967; Гачев Г., Жизнь художественного сознания..., ч. 1, М., 1972; Балухатый С., Теория литературы. Аннотированная библиография, Л., 1929; Kayser W., Das sprachliche Kunstwerk, 12 Aufl., Bern, 1967 (есть библ.); Weliek R., Warren A., Theory of literature, N. Y., 1963 (есть библ.); Dictionary of world literary terms. Forms. Technique. Criticism, ed. by Jozeph Т. Shipley, Boston, 1970.
